Улитка Алевтина жила на северном склоне горы Фудзи. Как с таким именем её угораздило поселиться именно здесь, улитка не знала. А cпросить было не у кого — в гости, кроме грустного кузнечика Джи не заходил никто. А тот и вовсе не понимал, что он делает в этом мире.
Но Алевтина не любила вопросы, и потому жила спокойно. Всю неделю она печатала пряники и начищала до блеска медный самовар, чтобы в его пузатых боках видеть себя. А по воскресеньям уже с утра начинала ждать, когда Джи три раза постучит в дверь и согнётся в поклоне так, что тонкие колени окажутся за ушами. Каждый раз на сухих лапках у него висели фарфоровые чашки, а за пояс был заткнут музыкальный инструмент, имени которого Алевтина не знала.
Кузнечик прочитывал пряник от первой строки и до последней, и съедал, потихоньку макая в чай. Потом они сидели рядом и смотрели закат. Он играл что-то грустное, а Алевтина ловила за хвост остатки тягучей мелодии, прежде чем музыка улетала за горизонт.
читать дальшеЭто были их любимые вечера, но Джи не приглашал улитку к себе: бормотал что-то невнятное о том, что не сможет уместить в голове, что она принесет свой дом в его дом... И что-то еще про слабость духа. Алевтина не спрашивала. Она не любила вопросы.
Я прийду через неделю? - спрашивал Джи.
Конечно - отвечала улитка.
Это тоже был ритуал.
Иногда Алевтина, которая очень любила порядок, устраивала генеральную уборку в своих мыслях: аккуратно раскладывала новые по полочкам, выкидывала ненужные и протирала те, которые успели слегка запылиться. А после она всегда выходила проветрить голову. Садилась на крыльце, прикрывала глаза и открывала форточку. Свежий ветер очищал углы от сора, а Алевтина следила, как бы он не принес ничего, чтобы ей не принадлежало.
Однажды в четверг Алевтина уже почти закончила, как вдруг с горы сорвался огромный камень и упал совсем недалеко от ее крыльца.
Улитка замерла, отсчитала десять гулких ударов сердца и пробормотала
Вот тебе и раз!
Резкий порыв ветра всколыхнул концы её шали, и только тут Алевтина заметила, что давно уже не следит за тем, что приносит ветер. Она спешно уползла в дом, плотно прикрыла дверь, и вдруг сказала:
Я ведь живу не только в своей раковине. Все вокруг – мой дом. Это раз. И если мой друг не может принять мой дом в своем, то может ли он принять меня? Это два.
День уже давно переполз через отметку полдня и потихоньку подбирался к вечеру, а она всё бродила по дому неприкаянная и бормотала новые вопросы. Потом она накапала себе сорок капель успокоительной настойки и ушла в глубину раковины.
Всю ночь шел дожль. Утром у Алевтины нещадно болела голова, а вопросы никак не хотели улетучиваться. Она вышла во двор собирать воду с листьев. Небо отражалось в дождевых каплях, и солнце, торопясь скорее высушить землю, светило невыносимо ярко. Посреди дороги сидел воробей и смотрел, склонив голову набок.
Здравствуйте господин Воробей! - вежливо поздоровалась улитка - Как поживаете?
Добрейшее утрецо! - прочирикал Воробей - Денёчек-то свежий! И я отлично позавтракал кузнечиком!
О Господи! – Алевтина вздрогнула – Как его звали?
Ну знаете! - Воробей обижено передёрнул крыльями – Не мог же я спросить как его зовут, а потом съесть! Это уже, знаете ли, слишком!
Да-да, Вы правы... Но не могу же я вот так! Как же дождаться воскресенья? - пробормотала улитка – и не попрощавшись уползла в сторону противоположную от дома.
Улитки! - пожал плечами Воробей, глядя ей вслед.
Алевтина упорно ползла вверх по склону Фудзи. Она никогда ещё не отходила далеко от своего крыльца, но чувство дома, который всегда при ней, успокаивало. Она ползла без передышки целый день, и к вечеру услышала нежные звуки знакомой мелодии. На травинке, покачиваясь сидел кузнечик, и смотрел в её сторону.
Джи! Господи, я так испугалась! Этот воробей... я думала, вас съели!
Кузнечик в два прыжка очутился возле неё и успокаивающе дотронулся лапкой до раковины - Не сегодня... Пока нет.
- Знаете, я ведь всегда ношу за собой свой дом! Вы же не раз видели, как я сижу одновременно в двух домах! Ведь так?
Тише – сказал кузнечик – теперь я понял, что это совсем не главное.
Алевтина вздохнула.
Джи... А как называется Ваш инструмент?
Флейта – ответил кузнечик и, наконец, улыбнулся.